В те времена, когда морские путешествия были весьма небезопасны, под вечер пятницы вел свою шлюпку старый пират Одноногий Сильвер по мутным потокам сайтов знакомств нейтральных Карибских вод. И набрел одноногий пират на весьма приятную девицу, с которой и возжелал в приближающиеся выходные слиться в экстазе. Девица оказалась капризная и своенравная, заявила, что не какая-нибудь портовая шлюха, а дочь губернатора Ямайки и воспитывалась в самом изысканном и утонченном окружении. Потому пирату было вежливо предложено подтереться своими пиастрами, благосклонность высокородной девицы он может снискать лишь дорогим подарком: вожделенными сапожками из далекого Китая.
Чувствуя единственной ягодицей подвох, морской волк все же решил рискнуть и съездить с сударыней на рынок. Отплытие было назначено на субботу.
Утром в субботу, пока одноногий полировал протез и украшал костыль розами, голубиной почтой было доставлено письмо от прелестницы, что пешком она не ходит, грязной пиратской шлюпкой брезгует, а подавай-ка ей к крыльцу карету.
Карету достать пропойце-пирату было явно негде, пришлось идти откапывать занесенную песком старую золотарскую телегу. Не успели склянки пробить полдень, как старый калека, проклиная всех от дворников до губернатора, уже трясся в телеге подгоняя ломовых лошадей. День был базарный, потому к крыльцу особняка богини Сильвер пробился не скоро. Лакей-привратник отправился доложить о прибытии гостя и через пол часа на повозку вспорхнуло дивное нежное создание, пропев дивным голоском приветственное: «ну, ё… твою мать! Где тебя носило, бл..ть!? И что это за колымага? Ты что, нищий жлоб чтоль, бл…?!» Да, господа, изысканные манеры – это вам не хрен слепого старика Пью.
Продравшись на четырехколесной развалюхе через толпу, старый калека часа два хромал по торговым лавкам вслед за красавицей, попутно выдирая из ее нежных ручек шмотки, драгоценности и прочие предметы роскоши. Наконец сапожки были найдены, куплены и помещены в сундук позади телеги. Далее, прежде чем отправиться в портовую гостиницу, красавица попросила заехать к ней домой, т.к. она хотела бы сразить старого пирата наповал своим белоснежным батистовым бельем, увы, забытым дома. Еще час тряски по булыжникам и красавица, чмокнув одноногого в щечку, с коробкой подмышкой взлетает на крыльцо и растворяется в тени парадного подъезда… Не успел флибустьер раскурить трубку, как появился лакей и сообщил: «сударыня извиняется, но она совсем забыла, что у нее сегодня важный визит на бал к полковнику крепостного гарнизона. Она благосклонно примет г-на Сильвера в другой раз».
Что ж делать, пришлось пирату разворачивать свою телегу назад к хижине, ведь не брать же приступом обитель губернатора ради капризной девчонки. Поставив повозку на заднем дворе и открыв сундук, старый пройдоха извлек левый сапог и надежно закопал его под пальмой. Ведь пока девица пудрила носик, сидя на телеге, одноногий, не испытывая к высшему свету никакого доверия, аккуратно умыкнул один сапог из коробки как залог хорошего расположения своенравной красавицы.
С тех пор прошло много времени, и старые пираты рассказывают, как в темную ночь бродит среди скал дочка губернатора и зовет к себе с мольбою моряков, обещая пламенную ночь за левый сапог. И горе зазевавшимся мореходам, все они кормят рыб на морском дне.
Ну а Сильвер, говорят, особо не грустил и за свою короткую пиратскую жизнь награбил и пропил богатств, на которые можно было бы купить тысячи сапожков. Но с девками рассчитывался впредь лишь звонкой монетой и только наутро после бурного веселья.